Бабулькины слезки
17 февраля, 2012
Священник Константин Камышанов
Это фрагменты переписки с другом. Я вовсе не думал их публиковать. Можно было бы
перевести их в другой формат, но пускай так и останутся – «Письмами
брату»
Иду себе мимо желтого дома с ротондой по улице Маяковского и вижу странную картину: наши церковные ладят забор, стелют тротуар и бухают молотками внутри дома. А дом этот —;бывшая мертвецкая.
Церковный водитель Эдуард говорит:
- А я бы ни за что не стал жить в таком доме – там зараза въелась вглубь стен.
Батюшка отвечает:
- А что тут такого? Вот освятим, святой водой окропим, поштукатурим, побелим, и все будет хорошо.
- А я бы все равно ни за что не стал жить в таком доме. Мертвецы и зараза!
photosight.ru. Фото: Этибар Ширинов
Аккуратные бабульки в белых платочках метут желтые листья. Одна из них подняла лицо. Ах!
Лицо ясное, чистое и… светится. Лицо полупрозрачное. А глаза детские.
Сам знаешь, какие яхонты-адаманты у иных церковных в очах. Издалека видно, не спутаешь. Наклонила голову и пылит себе дальше.
Я думаю, что красота или безобразие лица слагается из поступков. Вот
поселится на сердце нетопырь, и со временем на лице человека, как на
фотобумаге, проявляется звериная рожа хозяина души. Годами мастерится
лик. Глянешь в такую рожу в погожий день, а оттуда так … и прет. Эк его
закрутило, жалко даже станет, помоги ему Господи!
Чистого лица не имею. Могу только догадываться о великих тайнах
простых поступков и чудесах —;делах блаженнейшей любви, украшающей своих
детей небесным шармом.
Перешел новый мост через мутную Лыбедь. Надо же! У мертвой
флуоресцентной воды солнечными полянами цветет золотой рослый могучий
дягиль. В Праге тоже есть такой мост с солнцами, но там звезды выкованы и
позлащены и стоят над мостом на пиках. Они сливаются в звездное облако и
радуют днем и ночью.
Вдруг рядом вижу сухонькую городскую бабульку. Она еле сдерживается,
чтобы не заплакать. Закрывает глаза ладонью и быстро шагает по мосту. И
что за диво. И у этой чистые глаза маленькой девочки. Как будто
первоклашка, едва сжимая дрожащие губы, несется к маме. И такое
пронзительное горе написано на лице, что обожгло.
Молитва так и загорелась на сердце, так и палит его. Вспомнилось из какого-то источника, как одна блудница, увидав мать с умершим младенцем, тут же упала в дорожную пыль и взмолилась к Господу:
Не диво, что к Тебе обращаются святые, и Ты исполняешь их
прошения, но диво, что милосерд к падшим. Вот я, последняя из них, прошу
об этой женщине, не лиши ее материнской радости. У меня нет ничего
этого, пусть же у нее все будет
И младенец воскрес.
- Я прошу Тебя, Господи, об этой плачущей женщине, молитвой окаянного блудника! Отри ей слезы, как Сам знаешь…
Несколько лет назад, зимой, я ехал в троллейбусе. Какой-то косой
малый при людях лапает свою девушку и как-то так гнусно, что сил нет
даже ехать рядом. И рожа у малого кривая, как у тайного эротомана, а
девушка вроде ему не пара. Подхожу:
- Девушка, это Ваш парень?
Она, затравленно:
- Я его не знаю.
Я заволок парня в угол и говорю:
- Не бузи.
Он расслабился, скривился, отвернулся к окну и шипит:
- Я ее все равно найду!
Девушка вышла. Двери закрываются. И вдруг малый, как кошка, скользнул
у меня под локтем, между железными дверцами и вырвался наружу, и за ней
в автобус. Эхма! Что ж я не дал ему в рожу?! Что ж я его, гада, не
догадал! Эх, четки, выручайте! Щелк-щелк, щелк-щелк – полетели зернышки.
Час крутились на пальцах в кармане. А идем в компании родственников
на юбилей. Что говорят — не пойму. Сели за стол. Оливье, селедка под
шубой, верная водка, на чем-то настоянная хозяином – ну, все как у
людей.
Молиться дальше нет путя.
- Вот, Господи, сделал все, что смог. В Твои руки сдаю мою заботу. Но
прошу, дай знак, что там все хорошо вышло, очень плохо мне. Дай знак.
Ну хоть крест на стекле.
Какое стекло и какой крест, не подумал. Будет знак – будет ясно.
Разговоры, курево на кухне, дети шумят и бегают. Тесно, жарко. Как-то
забылось происшествие в течение вечера. Вышли на резкий мороз. Снова
стало тревожно, а уж не помню отчего…
Сели в троллейбус. Вожу глазами и думаю: и кому не лень было
вымораживать на задубелом стекле столько крестов? Большими, средними и
малыми знаками покрыты все стекла машины.
Мать честна! Да это ж….Пасха ворвалась в душу! Сердце колотится со страшной силой.
- Ах, Солнце правды, Ты осветил сердце мое, Цвете Благовонный, Ты
облагоухал меня, Теплото любимая, Ты согрел меня. Ты моя неизменная
радость, Ты щедрый Царь Миров не отринул меня! И кого? Меня, противного
даже мне самому. ТЫ, МОЙ ОТЧЕ НЕБЕСНЫЙ, ЖДЕШЬ МЕНЯ С ОТВЕРСТЫМИ ОБЪЯТИЯМИ В ЖЕЛАННОМ САДУ НЕБЕСНОМ…
17 февраля, 2012
Священник Константин Камышанов
Это фрагменты переписки с другом. Я вовсе не думал их публиковать. Можно было бы
перевести их в другой формат, но пускай так и останутся – «Письмами
брату»
Иду себе мимо желтого дома с ротондой по улице Маяковского и вижу странную картину: наши церковные ладят забор, стелют тротуар и бухают молотками внутри дома. А дом этот —;бывшая мертвецкая.
Церковный водитель Эдуард говорит:
- А я бы ни за что не стал жить в таком доме – там зараза въелась вглубь стен.
Батюшка отвечает:
- А что тут такого? Вот освятим, святой водой окропим, поштукатурим, побелим, и все будет хорошо.
- А я бы все равно ни за что не стал жить в таком доме. Мертвецы и зараза!
photosight.ru. Фото: Этибар ШириновАккуратные бабульки в белых платочках метут желтые листья. Одна из них подняла лицо. Ах!
Лицо ясное, чистое и… светится. Лицо полупрозрачное. А глаза детские.
Сам знаешь, какие яхонты-адаманты у иных церковных в очах. Издалека видно, не спутаешь. Наклонила голову и пылит себе дальше.
Я думаю, что красота или безобразие лица слагается из поступков. Вот
поселится на сердце нетопырь, и со временем на лице человека, как на
фотобумаге, проявляется звериная рожа хозяина души. Годами мастерится
лик. Глянешь в такую рожу в погожий день, а оттуда так … и прет. Эк его
закрутило, жалко даже станет, помоги ему Господи!
Чистого лица не имею. Могу только догадываться о великих тайнах
простых поступков и чудесах —;делах блаженнейшей любви, украшающей своих
детей небесным шармом.
Перешел новый мост через мутную Лыбедь. Надо же! У мертвой
флуоресцентной воды солнечными полянами цветет золотой рослый могучий
дягиль. В Праге тоже есть такой мост с солнцами, но там звезды выкованы и
позлащены и стоят над мостом на пиках. Они сливаются в звездное облако и
радуют днем и ночью.
Вдруг рядом вижу сухонькую городскую бабульку. Она еле сдерживается,
чтобы не заплакать. Закрывает глаза ладонью и быстро шагает по мосту. И
что за диво. И у этой чистые глаза маленькой девочки. Как будто
первоклашка, едва сжимая дрожащие губы, несется к маме. И такое
пронзительное горе написано на лице, что обожгло.
Молитва так и загорелась на сердце, так и палит его. Вспомнилось из какого-то источника, как одна блудница, увидав мать с умершим младенцем, тут же упала в дорожную пыль и взмолилась к Господу:
Не диво, что к Тебе обращаются святые, и Ты исполняешь их
прошения, но диво, что милосерд к падшим. Вот я, последняя из них, прошу
об этой женщине, не лиши ее материнской радости. У меня нет ничего
этого, пусть же у нее все будет
И младенец воскрес.
- Я прошу Тебя, Господи, об этой плачущей женщине, молитвой окаянного блудника! Отри ей слезы, как Сам знаешь…
Несколько лет назад, зимой, я ехал в троллейбусе. Какой-то косой
малый при людях лапает свою девушку и как-то так гнусно, что сил нет
даже ехать рядом. И рожа у малого кривая, как у тайного эротомана, а
девушка вроде ему не пара. Подхожу:
- Девушка, это Ваш парень?
Она, затравленно:
- Я его не знаю.
Я заволок парня в угол и говорю:
- Не бузи.
Он расслабился, скривился, отвернулся к окну и шипит:
- Я ее все равно найду!
Девушка вышла. Двери закрываются. И вдруг малый, как кошка, скользнул
у меня под локтем, между железными дверцами и вырвался наружу, и за ней
в автобус. Эхма! Что ж я не дал ему в рожу?! Что ж я его, гада, не
догадал! Эх, четки, выручайте! Щелк-щелк, щелк-щелк – полетели зернышки.
Час крутились на пальцах в кармане. А идем в компании родственников
на юбилей. Что говорят — не пойму. Сели за стол. Оливье, селедка под
шубой, верная водка, на чем-то настоянная хозяином – ну, все как у
людей.
Молиться дальше нет путя.
- Вот, Господи, сделал все, что смог. В Твои руки сдаю мою заботу. Но
прошу, дай знак, что там все хорошо вышло, очень плохо мне. Дай знак.
Ну хоть крест на стекле.
Какое стекло и какой крест, не подумал. Будет знак – будет ясно.
Разговоры, курево на кухне, дети шумят и бегают. Тесно, жарко. Как-то
забылось происшествие в течение вечера. Вышли на резкий мороз. Снова
стало тревожно, а уж не помню отчего…
Сели в троллейбус. Вожу глазами и думаю: и кому не лень было
вымораживать на задубелом стекле столько крестов? Большими, средними и
малыми знаками покрыты все стекла машины.
Мать честна! Да это ж….Пасха ворвалась в душу! Сердце колотится со страшной силой.
- Ах, Солнце правды, Ты осветил сердце мое, Цвете Благовонный, Ты
облагоухал меня, Теплото любимая, Ты согрел меня. Ты моя неизменная
радость, Ты щедрый Царь Миров не отринул меня! И кого? Меня, противного
даже мне самому. ТЫ, МОЙ ОТЧЕ НЕБЕСНЫЙ, ЖДЕШЬ МЕНЯ С ОТВЕРСТЫМИ ОБЪЯТИЯМИ В ЖЕЛАННОМ САДУ НЕБЕСНОМ…
